Ричард, герцог Окделл, является беспросветным идиотом. Не знали? Ну, так я вам скажу, чего стесняться? Тут- нечего. Собственного идиотизма, то есть. А вот того что означенный герцог Окделл не может оторвать серые бесстыжие гляделки от герцога Придда- это уже другое дело. Дикон мысленно влепил себе затрещину и постарался сосредоточиться на показательной дуэли, которую проводили Валентин и капитан Арамона. Капитан был совершенно аховым фехтовальщиком, а граф Васспард был слишком хорошо воспитан, чтобы показать свое превосходство над ментором. Или делал вид- тут не имеет решающего значения. Оба уже минут десять обменивались элементарными ударами, Придд с каменным выражением лица, Арамона- с жалким подобием каменного. Ничего нового в ближайшее время в развлекательной программе не предвиделось, и Ричард прикрыл глаза, стоя в толпе так же скучающих однокорытников. Как он, наследник Дома Скал докатился до жизни такой? Пафосный и красивый вопрос пропал втуне. Пару недель назад он, может быть, и подействовал бы- минут пять жестоких терзаний было бы обеспечено точно. Теперь же Дикону было совершенно плевать на мораль, честь и прочие добродетели. Про «гайифский порок» он услышал как-то от матушки и ужаснулся. Воображения представить процесс тогда не хватило. Тогда. Не сейчас. Сейчас он легко мог представить что угодно, после месяца крайне содержательных и абсолютно неподобающих снов. За этот месяц Ричард стал злым, раздражительным, вечно недовольным и слабо реагирующим на раздражители. Даже когда на урок истории ввалился Арамона и потребовал от него рассказа о мятеже Эгмонта Окделла, Дик с видом «как же вы меня достали» встал и ровным тоном изложил написанное в учебнике, и вежливо поблагодарил капитана за оскорбительные дополнения к своему рассказу, немало озадачив всех присутствующих.
Сны приходили каждую ночь. Совершенно непотребные, безумно волнующие и возмутительно запоминающиеся. А днем перед глазами постоянно был Валентин, живой, из плоти и крови, со своим надменным взглядом, бледной кожей и тонкими пальцами. Глубина собственной глупости поражала Ричарда неизменно, мысленные затрещины были единственным средством, приводящим в подобие адекватного состояния. Если быть честным с собой, все было не так печально. В присутствии Придда Дик дара речи не терял, телячьими глазами на него не пялился, да и думать, в принципе, мог не только о нем. Окделл учился, фехтовал, общался и его мрачность можно было списать на атмосферу Лаик. Он не хотел засыпать Валентина цветами, увезти на край света и стать пылью под его ногами (ну или еще какой бред, о котором пишут в романах). Трагедия заключалась в другом- он хотел, чтобы Валентин был рядом. Чтобы он был- его. Какой он был идиот, испугавшись эротического сна с участием Придда! Понимание пришло позже- когда ему снилось, как они идут по аллее и разговаривают. Ну вот просто- разговаривают. И его рука в руке Валентина, и тот смеется и щурится на яркое солнце. Проснувшись в холодном поту, Ричард Окделл понял, что у него крупные неприятности.
автор, это замечательно! у вас такой вкусный стиль изложения)))
и вы меня немного опередили...
Прием тянулся уже несколько часов, и был ужасно скучным. Альдо все время разговаривал с послами, Робер ушел, сославшись на какие-то неотложные дела. Дикон скучал в одиночестве с бокалом вина в руках. В зале было слишком душно, и он вышел в сад. Слегка кружилась голова. Дик прошел к фонтану и плеснул в лицо холодной водой. Стало немного легче. Вдруг Ричард увидел графиню Рокслей, спускающуюся по ступеням. Она весь вечер очень навязчиво крутилась вокруг юноши, и Дикон торопливо свернул под арку, увитую плющом. Пройдя достаточно, чтобы графиня уже не смогла его заметить, он остановился и перевел дух. Чуть впереди, возле каменной статуи льва кто-то стоял, сделав еще несколько шагов, Ричард понял, что это Придд. Только его не хватало, чтобы вечер был окончательно испорчен! Дик решил сделать вид, что не заметил его, и пройти мимо, но проклятый Спрут негромко окликнул его. - Добрый вечер, герцог Окделл. Пришлось остановиться и ответить. - Здравствуйте, герцог. - Вам не нравится сегодняшний прием? - Как и вам. Чего хочет от него Спрут? Уж понятно, не светской беседы. Но Альдо запретил дуэли между эориями, и срываться из-за оскорбительных намеков не следует. А они наверняка сейчас последуют, Дик отлично знал это выражение лица Спрута: вот дернулся насмешливо уголок рта, чуть прищурились глаза… Ну нет, он не станет слушать! - Прошу прощения, - Дик вежливо кивнул и поспешил удалиться. Придд словно ждал его. Глупость, конечно, но иногда Ричарду казалось, что Спрут каждый раз делает это намеренно. Да ему просто нравится провоцировать Дика. Гадина морская. Рассуждая так, Ричард не заметил, что слишком углубился в сад. Эта часть выглядела как-то запущенно: кусты явно не были знакомы с ножницами садовника, и деревья куда больше. Посыпанная песком дорожка под ногами исчезла, уступив место траве. Впрочем, так было даже лучше. Тут уж он вряд ли встретит какую-нибудь неприятную личность, и можно немного отдохнуть от дворцовой суеты. Дик пошел вперед с намерением отыскать какую-нибудь беседку или скамейку. С каждым шагом сад становился все больше похож на лес, деревья почти смыкались над головой, и ветки цеплялись за одежду. Ричард уже повернув назад, опасаясь заблудиться, и внезапно услышал за спиной приближающийся цокот копыт. Откуда здесь лошадь, да еще хромая? Отчего-то противно заныло где-то под сердцем, а от кончиков пальцев пробежал по телу неприятный холодок. Дик упрямо тряхнул головой. Что он, какой-то заблудившейся лошади испугался? Вот же ерунда. Но неровный стук копыт приближался, и хотелось бежать без оглядки, подальше от этого звука, недоброго и пугающего своей неизвестностью. Ричард рванул наугад прямо через кусты, но невидимая лошадь не отставала. Начав задыхаться от бега, Дик остановился и сжал рукоять фамильного кинжала, повернувшись лицом туда, откуда приближалась кляча. Что бы там ни было, а герцог Окделл опасность привык встречать лицом к лицу. Внезапно из-за деревьев показался всадник. Лошадь какая-то ободранная, кожа да кости, грива спутана, а в седле горбился некто в плаще с капюшоном. Всадник остановился и поднял голову. Капитан Арамона? Но ведь говорили, что он исчез. Лицо Свина было бледным, распухшим, как у утопленника, а глаза казались стеклянными. Ричард вздрогнул, отступил на несколько шагов, но запнулся о торчащий из земли корень и упал, вскрикнув от неожиданности. Арамона спешился и уставился прямо на него своими незрячими глазами. - Ричард Окделл, вот ты мне и попался, - и голос у него был неживой, будто старое дерево заскрипело на ветру, - теперь не уйдешь, Суза-Муза. - Я не Суза-Муза! – он хотел крикнуть, но получился лишь испуганный визг. Стало очень холодно, словно в одну секунду наступила зима, леденящий мороз пробирал до самых костей, запахло гнилью. Арамона, слегка пошатываясь на ходу, как пьяный, медленно приближался к нему. Да что же это за наваждение? Память услужливо подсказала слово: «Выходец». Несмотря на запреты герцогини, старая Нэн часто рассказывала детям страшные истории про оживших мертвецов. Дик попытался вскочить, но тело стало ватным, как иногда бывает во снах. И язык перестал слушаться, не позволяя произнести охраняющее заклинание Четырех. Даже представить было страшно, что произойдет, когда Арамона приблизится. Рука все еще сжимала кинжал, но что может железо против выходца? - Стой. Тебе нужен не он, а я, - еще одна фигура выступила из-за деревьев. Придд? А вот этого уж точно быть не может! - Вы перепутали, господин капитан. Сузой-Музой имею честь быть я. В темноте тускло сверкнула шпага. Валентин говорил спокойно, едва ли не насмешливо. Выходец остановился и обернулся к нему. Ричард хотел крикнуть Придду, что шпага ему не поможет, и нужно произнести заклятье, но язык по-прежнему не хотел подчиняться, и он лишь невнятно шептал. - Уйди, ты мне не нужен, - глухо прокаркал Арамона, и хотел вновь повернуться к Дику. Спрут, наконец, сообразил, что нужно делать и начал громко, нараспев произносить: - Пусть Четыре Волны унесут проклятия, сколько бы их ни было, пусть Четыре Ветра… - Замолчи! – проскрежетал выходец. А Дик почувствовал, что по жилам пробежала теплая волна, и тело вновь стало слушаться. Он поднялся на ноги и подхватил: - Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было. Но выходец не исчез, как ему полагалось, а лишь злобно оскалился. У них нет свечей, и их всего лишь двое, и потому заклятие не работает! - Ричард, сюда! – негромко приказал Валентин, и Дик стал осторожно обходить Арамону. Наконец, они оказались рядом, и Придд провел шпагой черту по земле, отделяя их от мертвеца, затем снова начал произносить заклятие. Он почти кричал, зло и отрывисто, но Ричард догадывался, что за этим прячется страх. Ему и самому было страшно так, что подгибались колени. Но на выходца явно не действовали их слова, он вновь шагнул к ним, хотя и с трудом, будто пробираясь сквозь толщу воды. Что же делать? Дикон судорожно начал вспоминать, что делала нянька, на ум приходили иголки, ветки рябины, которые она вешала над дверью… Это все не то. И вдруг он словно наяву услышал ее голос: «…а больше всего выходцы боятся живой крови. Жжет она их хуже кипятка». Ричард выхватил кинжал, полоснул им по ладони, и вытянул руку вперед. Потекла кровь, было больно, но Дик лишь сильнее сжимал кулак, прочерчивая свою линию. Выходец продолжал идти, Ричард схватил Валентина за плечо и отступил назад. Вот Арамона вплотную подошел к темной полосе на траве, занес ногу… и растаял, как утренний туман. Вместе с ним вмиг исчез и мерзкой запах гнилой воды, и могильный холод, будто ничего не было. Дик медленно выдохнул, еще не до конца веря, что опасности больше нет. С трудом убрал в ножны кинжал, - его колотила дрожь. Вся решимость вмиг схлынула, уступив место безграничной усталости. Ричард повернулся к Валентину. Нужно поблагодарить за помощь. Но скажешь эти несколько слов, и все вернется на свои места: холодная отчужденность, а иногда открытая враждебность. Только несколько секунд он все же отвоюет, пока Придд не пришел в себя. Пока взгляд снова не стал ледяным¸ пока часто и неровно вздымается грудь под камзолом. Так часто, что хочется приложить руку и успокоить бешено стучащее сердце. - Герцог Придд…
- Валентин, я... - Вальхен. Этим именем меня называли мать и старший брат. Мне было бы приятно, если бы вы тоже меня так называли. - Мы, кажется, перешли на ты. - Извини, - улыбается уголком рта. Улыбается так, будто знает все, что ты хочешь ему сказать. Ну и нечего медлить, раз знает. Последнее, что ты видишь, прежде чем зажмуриться, приоткрывшиеся навстречу губы…
И это право он сейчас у него не отнимет! Право хотя бы раз вслух назвать по имени. - Валентин, спасибо. Я не знаю, что было бы, не появись вы. Придд вдруг взял его руку и поднес к губам. Сначала легонько поцеловал кончики пальцев, а потом прижался прямо к кровоточащему порезу, слизывая кровь, зажимая губами рану. Тонкие аристократические пальцы мягко сжали запястье, не давая вырваться, и Дик задохнулся от осторожной и в то же время какой-то исступленной нежности. Это было похоже на языческий обряд, дикий и в чем-то страшный, от прикосновений Валентина по всему телу разбегалась горячая волна, и начинала кружиться голова. - Герцог, что вы делаете? – сил осталось только на хриплый шепот. Спрут оторвался от его руки, выпрямился и ответил почти будничным голосом: - Мне больше понравилось, когда вы назвали меня по имени, - и улыбнулся, почти одними глазами, так, как не улыбался уже… полтора года? Безумие… он слишком много выпил, заснул, а теперь видит сон. Ну и пусть! Уже очень давно Валентин, Вальхен перестал приходить во снах, но уж сегодня он его не отпустит. Рот Придда был перемазан кровью, как у древнего морисского идола, и Ричард машинально поднял руку к его лицу, чтобы стереть алое, но в последний момент передумал и поцеловал Валентина. Кто сказал, что Спруты – ледяные? Ха! Губы Придда были обжигающими, и целовал он жадно, страстно, словно изголодавшись. От приторно-солоноватого вкуса крови мутилось в голове, и Ричард судорожно зашарил по груди Валентина, оставляя на безупречном камзоле красные пятна. Но мелкие застежки никак не поддавались дрожащим пальцам, и Придд, чуть отстранившись, сам проворно расстегнул и снял камзол, стянул рубашку. Дик последовал его примеру, отстав лишь на пару секунд. Валентин вдруг поднял свою рубашку, и оторвал от нее широкую полосу. - Что ты делаешь? - Надо перевязать руку, иначе ты можешь потерять много крови.
Да он и думать забыл об этом! Даже боли не чувствовал, какое там, когда рядом он. Здесь, сейчас, и не надменно усмехающийся, а дрожащий от еле сдерживаемой страсти, настоящий, не прячущийся за каменной маской отчуждения и неприязни. Ричард все-таки протянул руку и нетерпеливо кусал губы, пока Спрут аккуратно перебинтовывал его ладонь. Закончив, он выпрямился и притянул Дика к себе за плечи, вжимаясь пахом в пах. Уткнулся лицом в шею, шумно вдохнув. Ричард зарылся рукой в его волосы, другой скользнул за пояс. Но Валентин вдруг отстранился и опустился перед ним на колени, быстро расстегнул бриджи и прижался губами к напряженной плоти, заставив Дика ахнуть от изумления. Все, начиная от выходца и неизвестно откуда взявшегося посреди города леса, и заканчивая искрами, вспыхивающими в глазах Спрута, его неровным дыханием и совершенно бесстыдными руками, было бредом, сумасшедшей фантазией. Чувство реальности сохранялось только благодаря ноющей руке и мокрой траве, колющей спину. Так не бывает! Страшно было, что вот сейчас он проснется, один в холодной постели, и этот страх заставлял больно, до синяков, наверное, сжимать плечи Валентина и шептать до бесконечности: - Вальхен… Вальхен! Придд отзывался жадными ласками, от которых тело превращалось в натянутую до предела струну. И Дик ласкал в ответ, целуя острые плечи, впитывая упоительный, такой привычный когда-то запах кожи, и чувствуя, как где-то глубоко внутри тает ледяная игла. А потом все закончилось, и Валентин, невозмутимо расправив манжеты, протянул Ричарду руку, помогая подняться. - Герцог, вы однозначно схватите лихорадку, если продолжите здесь валяться. - Мы снова перешли на вы? – Дик постарался, чтобы его голос звучал абсолютно спокойно, но внутри все болезненно сжалось. - А это как вам будет угодно, - лукаво прошептал Придд, вновь привлекая его к себе.
За окном бушевала гроза и было крайне неуютно. Взбесившийся ветер прекрасно дополнял ливень, угрожающий смыть все к кошкам, ветки скреблись в окно, вспыхивающие злые зарницы дополняли картину. Наверное, Дик испугался, если бы не был так зол. Последние несколько дней он ловил насмешливые взгляды Придда, и ему не хотелось думать об их причине. Совсем не хотелось. Хотелось побиться головой о стену или хотя бы о стол. Неведомо откуда взявшееся внутреннее чутье подсказывало, что спать не стоит, Дик уже было подумал, что к нему надо прислушаться, но альтернативой было сидеть и всю ночь размышлять о Валентине. Это было непосильное испытание для нервов юного повелителя, поэтому он затолкал чутье куда подальше, разделся и лег. Проваливаясь в мутную глубину сновидений, Ричард подумал, что это он все-таки зря…
Вместо уже родного и привычного Валентина, ему снился отвратительного вида туман и угрожающие серые стены. Он куда-то шел, стены сужались, туман сгущался. Чутье устраивало истерику на тему «сваливаем отсюда, идиот!!!». Дикон пробовал идти назад, поворачивать во все доступные места, но никакие ухищрения не помогали. Неприятности приближались, это он мог сказать совершенно точно. На стенах начали появляться какие-то пятна. Коридор сузился до метра. Было холодно и тревожно. - Вы выбираете странные места для прогулок, герцог Окделл- холодный голос оторвал Дика от созерцания пятен. Граф Васспард стоял у него за спиной и с отвращением оглядывал окрестности.- за мной! За тобой- так за тобой. Кто бы сопротивлялся. Ричард безропотно последовал за неожиданным спутником, безразлично пожав плечами в ответ на изумленно вскинутую бровь.
Резкий переход- и вот уже герцог Окделл лежит в своей кровати, а рядом стоит непременный гость его ночей. Вот, теперь все привычно. Кроме одного- выражение лица Валентина. Холодное, надменное, равнодушное. Так не бывает в снах, зато бывает в реальности. Итак, что у нас есть. Непонятный и опасный сон, Валентин у его кровати и ночь. Сочетание последних двух факторов мешает думать. Леворукий и все его кошки! - Я бы не советовал вам спать. Удивлен- эта ночь может увести только мятущиеся души, не думал, что ваша к ним относится- насмешливый холодный тон. Ну конечно! Ричард Окделл же наивный идиот с зашоренными глазами. Его простой и честной душе некуда метаться. Губы горько кривятся. - Примите мою благодарность, она не знает границ- голос какой-то.. никакой. Проваливайте, граф. Про-ва-ли-вай-те. А потом приходите в горячечных снах. Внимательный взгляд прямо в глаза. Отвести бы, но остатки воспитания не позволяют. Что ты видишь? Ничего хорошего, это уж точно. Ты там, главное, любовь мою дурную не найди. - Я поражен. Кто бы мог подумать… - растягивает слова. Не думаю, что ты скажешь мне что-нибудь новое. Я уже месяц ежедневно даю объективную характеристику себе, своим мыслям и поведению. С тоской герцог Окделл перевел взгляд на потолок- наверное, я должен чувствовать себя польщенным Вашим вниманием. - Чувствуйте- милостиво разрешил Ричард. Глаза слипались. Голова болела. Настроение было хуже не куда. - Вы меня не расслышали? Вам нельзя спать- раздражение в голосе. Валентин стремительно подходит к кровати, садится, протягивает руку и разворачивает к себе лицо Дика. Подбородок в жестком захвате и ничего не остается кроме как смотреть в глаза. Холодные, изучающие, непонятные.
Ура!!! Я уже и не думала, что кто-нибудь напишет. А тут целых 2 автора! Оба фика прекрасны))) А какой Валентин!!! *счастливый, но запутавшийся заказчик*
- Слова не помогают. Попробуем другой метод- Придд наклоняется и целует его. Тут существуют три варианта. Первый-это сон. Второй- что Валентин решил его пожалеть. Третий- что счастье в жизни все-таки есть. Дик смыкает руки на талии парня и отвечает на поцелуй. Чужие руки уверенно пробираются под рубашку и одним движением стягивают ее с Окделла. Шикарное положение- Ричард на спине, а Валентин сидит у него на бедрах и криво улыбается. Это ожившая мечта. Это исполнение желаний. Под пальцами- тонкая ткань и живое тело. Благоговейные, лихорадочные касания. Создатель, простите, но молиться я отныне буду только ему… Аккуратно избавиться от разделяющей тела одежды. Не верится до конца, что это по-настоящему… что можно дотрагиваться. За неуверенными руками следуют губы, Дикон приподнимается, медленно покрывая узорами поцелуев торс…любовника? И дыхание сбивается, и чужие пальцы путаются в волосах и чужое тело отзывается на неумелые ласки. Отзывается! Голова идет кругом. Он не может ошибаться- сердце Валентина стучит как безумное, и реагирует он совершенно недвусмысленно. Дикон откидывается назад и тянет Придда за собой. Кожа к коже, так близко, так недопустимо близко для ясного сознания… И руки у него сильные и уверенные, и не остается никаких сомнений, когда он прижимает Дика к себе и разводит в стороны его бедра. Немного страшно, губы уже искусаны, из-за откровенных ласк горят щеки, но… он же верит Валентину? Верит. Слабая улыбка, тело выгибается дугой, и надо открыться, расслабиться, отдать ему себя, ну же, герцог Окделл! До последнего момента Ричард не может выбрать- зажмурить глаза от наслаждения или продолжать вбирать всеми доступными чувствами происходящее.. произошедшее.. Валентин!
Темно и тихо. Комната окутана ночью и чуть резковатым запахом желания, простыни смяты и безумно хочется жить. За окном успокаивается гроза и сердце стучит медленнее, растягивая мгновения. Так хорошо.. так отчаянно, невероятно хорошо, и чужое дыхание щекочет шею. - Надеюсь, ты позволишь мне остаться до утра...
мне очень понравилось. спасибо, автор если меня еще похвалят могу попробовать написать либо проду, либо взяться за какую-нибудь другую заявку)) пишите, пишите же проду, автор! мы вас обязательно захвалим
-
-
22.06.2009 в 04:06варнингс- Дик есть ООС, ибо канонного не терплю
Ричард, герцог Окделл, является беспросветным идиотом. Не знали? Ну, так я вам скажу, чего стесняться? Тут- нечего. Собственного идиотизма, то есть. А вот того что означенный герцог Окделл не может оторвать серые бесстыжие гляделки от герцога Придда- это уже другое дело.
Дикон мысленно влепил себе затрещину и постарался сосредоточиться на показательной дуэли, которую проводили Валентин и капитан Арамона. Капитан был совершенно аховым фехтовальщиком, а граф Васспард был слишком хорошо воспитан, чтобы показать свое превосходство над ментором. Или делал вид- тут не имеет решающего значения. Оба уже минут десять обменивались элементарными ударами, Придд с каменным выражением лица, Арамона- с жалким подобием каменного. Ничего нового в ближайшее время в развлекательной программе не предвиделось, и Ричард прикрыл глаза, стоя в толпе так же скучающих однокорытников.
Как он, наследник Дома Скал докатился до жизни такой? Пафосный и красивый вопрос пропал втуне. Пару недель назад он, может быть, и подействовал бы- минут пять жестоких терзаний было бы обеспечено точно. Теперь же Дикону было совершенно плевать на мораль, честь и прочие добродетели.
Про «гайифский порок» он услышал как-то от матушки и ужаснулся. Воображения представить процесс тогда не хватило. Тогда. Не сейчас. Сейчас он легко мог представить что угодно, после месяца крайне содержательных и абсолютно неподобающих снов. За этот месяц Ричард стал злым, раздражительным, вечно недовольным и слабо реагирующим на раздражители. Даже когда на урок истории ввалился Арамона и потребовал от него рассказа о мятеже Эгмонта Окделла, Дик с видом «как же вы меня достали» встал и ровным тоном изложил написанное в учебнике, и вежливо поблагодарил капитана за оскорбительные дополнения к своему рассказу, немало озадачив всех присутствующих.
-
-
22.06.2009 в 04:06Если быть честным с собой, все было не так печально. В присутствии Придда Дик дара речи не терял, телячьими глазами на него не пялился, да и думать, в принципе, мог не только о нем. Окделл учился, фехтовал, общался и его мрачность можно было списать на атмосферу Лаик. Он не хотел засыпать Валентина цветами, увезти на край света и стать пылью под его ногами (ну или еще какой бред, о котором пишут в романах). Трагедия заключалась в другом- он хотел, чтобы Валентин был рядом. Чтобы он был- его. Какой он был идиот, испугавшись эротического сна с участием Придда! Понимание пришло позже- когда ему снилось, как они идут по аллее и разговаривают. Ну вот просто- разговаривают. И его рука в руке Валентина, и тот смеется и щурится на яркое солнце. Проснувшись в холодном поту, Ричард Окделл понял, что у него крупные неприятности.
-
-
22.06.2009 в 12:25Пишите дальше, пожалуйста!
-
-
22.06.2009 в 14:34-
-
22.06.2009 в 15:27-
-
22.06.2009 в 22:02и вы меня немного опередили...
Прием тянулся уже несколько часов, и был ужасно скучным. Альдо все время разговаривал с послами, Робер ушел, сославшись на какие-то неотложные дела. Дикон скучал в одиночестве с бокалом вина в руках. В зале было слишком душно, и он вышел в сад. Слегка кружилась голова. Дик прошел к фонтану и плеснул в лицо холодной водой. Стало немного легче. Вдруг Ричард увидел графиню Рокслей, спускающуюся по ступеням. Она весь вечер очень навязчиво крутилась вокруг юноши, и Дикон торопливо свернул под арку, увитую плющом. Пройдя достаточно, чтобы графиня уже не смогла его заметить, он остановился и перевел дух. Чуть впереди, возле каменной статуи льва кто-то стоял, сделав еще несколько шагов, Ричард понял, что это Придд. Только его не хватало, чтобы вечер был окончательно испорчен! Дик решил сделать вид, что не заметил его, и пройти мимо, но проклятый Спрут негромко окликнул его.
- Добрый вечер, герцог Окделл.
Пришлось остановиться и ответить.
- Здравствуйте, герцог.
- Вам не нравится сегодняшний прием?
- Как и вам.
Чего хочет от него Спрут? Уж понятно, не светской беседы. Но Альдо запретил дуэли между эориями, и срываться из-за оскорбительных намеков не следует. А они наверняка сейчас последуют, Дик отлично знал это выражение лица Спрута: вот дернулся насмешливо уголок рта, чуть прищурились глаза… Ну нет, он не станет слушать!
- Прошу прощения, - Дик вежливо кивнул и поспешил удалиться.
Придд словно ждал его. Глупость, конечно, но иногда Ричарду казалось, что Спрут каждый раз делает это намеренно. Да ему просто нравится провоцировать Дика. Гадина морская.
Рассуждая так, Ричард не заметил, что слишком углубился в сад. Эта часть выглядела как-то запущенно: кусты явно не были знакомы с ножницами садовника, и деревья куда больше. Посыпанная песком дорожка под ногами исчезла, уступив место траве. Впрочем, так было даже лучше. Тут уж он вряд ли встретит какую-нибудь неприятную личность, и можно немного отдохнуть от дворцовой суеты.
Дик пошел вперед с намерением отыскать какую-нибудь беседку или скамейку. С каждым шагом сад становился все больше похож на лес, деревья почти смыкались над головой, и ветки цеплялись за одежду. Ричард уже повернув назад, опасаясь заблудиться, и внезапно услышал за спиной приближающийся цокот копыт. Откуда здесь лошадь, да еще хромая? Отчего-то противно заныло где-то под сердцем, а от кончиков пальцев пробежал по телу неприятный холодок. Дик упрямо тряхнул головой. Что он, какой-то заблудившейся лошади испугался? Вот же ерунда. Но неровный стук копыт приближался, и хотелось бежать без оглядки, подальше от этого звука, недоброго и пугающего своей неизвестностью. Ричард рванул наугад прямо через кусты, но невидимая лошадь не отставала. Начав задыхаться от бега, Дик остановился и сжал рукоять фамильного кинжала, повернувшись лицом туда, откуда приближалась кляча. Что бы там ни было, а герцог Окделл опасность привык встречать лицом к лицу.
Внезапно из-за деревьев показался всадник. Лошадь какая-то ободранная, кожа да кости, грива спутана, а в седле горбился некто в плаще с капюшоном. Всадник остановился и поднял голову. Капитан Арамона? Но ведь говорили, что он исчез. Лицо Свина было бледным, распухшим, как у утопленника, а глаза казались стеклянными. Ричард вздрогнул, отступил на несколько шагов, но запнулся о торчащий из земли корень и упал, вскрикнув от неожиданности. Арамона спешился и уставился прямо на него своими незрячими глазами.
- Ричард Окделл, вот ты мне и попался, - и голос у него был неживой, будто старое дерево заскрипело на ветру, - теперь не уйдешь, Суза-Муза.
- Я не Суза-Муза! – он хотел крикнуть, но получился лишь испуганный визг.
Стало очень холодно, словно в одну секунду наступила зима, леденящий мороз пробирал до самых костей, запахло гнилью. Арамона, слегка пошатываясь на ходу, как пьяный, медленно приближался к нему. Да что же это за наваждение?
Память услужливо подсказала слово: «Выходец». Несмотря на запреты герцогини, старая Нэн часто рассказывала детям страшные истории про оживших мертвецов. Дик попытался вскочить, но тело стало ватным, как иногда бывает во снах. И язык перестал слушаться, не позволяя произнести охраняющее заклинание Четырех. Даже представить было страшно, что произойдет, когда Арамона приблизится. Рука все еще сжимала кинжал, но что может железо против выходца?
- Стой. Тебе нужен не он, а я, - еще одна фигура выступила из-за деревьев.
Придд? А вот этого уж точно быть не может!
- Вы перепутали, господин капитан. Сузой-Музой имею честь быть я.
В темноте тускло сверкнула шпага. Валентин говорил спокойно, едва ли не насмешливо. Выходец остановился и обернулся к нему. Ричард хотел крикнуть Придду, что шпага ему не поможет, и нужно произнести заклятье, но язык по-прежнему не хотел подчиняться, и он лишь невнятно шептал.
- Уйди, ты мне не нужен, - глухо прокаркал Арамона, и хотел вновь повернуться к Дику.
Спрут, наконец, сообразил, что нужно делать и начал громко, нараспев произносить:
- Пусть Четыре Волны унесут проклятия, сколько бы их ни было, пусть Четыре Ветра…
- Замолчи! – проскрежетал выходец.
А Дик почувствовал, что по жилам пробежала теплая волна, и тело вновь стало слушаться. Он поднялся на ноги и подхватил:
- Четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, пусть Четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было.
Но выходец не исчез, как ему полагалось, а лишь злобно оскалился. У них нет свечей, и их всего лишь двое, и потому заклятие не работает!
- Ричард, сюда! – негромко приказал Валентин, и Дик стал осторожно обходить Арамону.
Наконец, они оказались рядом, и Придд провел шпагой черту по земле, отделяя их от мертвеца, затем снова начал произносить заклятие. Он почти кричал, зло и отрывисто, но Ричард догадывался, что за этим прячется страх. Ему и самому было страшно так, что подгибались колени. Но на выходца явно не действовали их слова, он вновь шагнул к ним, хотя и с трудом, будто пробираясь сквозь толщу воды. Что же делать? Дикон судорожно начал вспоминать, что делала нянька, на ум приходили иголки, ветки рябины, которые она вешала над дверью… Это все не то. И вдруг он словно наяву услышал ее голос: «…а больше всего выходцы боятся живой крови. Жжет она их хуже кипятка». Ричард выхватил кинжал, полоснул им по ладони, и вытянул руку вперед. Потекла кровь, было больно, но Дик лишь сильнее сжимал кулак, прочерчивая свою линию. Выходец продолжал идти, Ричард схватил Валентина за плечо и отступил назад. Вот Арамона вплотную подошел к темной полосе на траве, занес ногу… и растаял, как утренний туман. Вместе с ним вмиг исчез и мерзкой запах гнилой воды, и могильный холод, будто ничего не было.
Дик медленно выдохнул, еще не до конца веря, что опасности больше нет. С трудом убрал в ножны кинжал, - его колотила дрожь. Вся решимость вмиг схлынула, уступив место безграничной усталости. Ричард повернулся к Валентину. Нужно поблагодарить за помощь. Но скажешь эти несколько слов, и все вернется на свои места: холодная отчужденность, а иногда открытая враждебность. Только несколько секунд он все же отвоюет, пока Придд не пришел в себя. Пока взгляд снова не стал ледяным¸ пока часто и неровно вздымается грудь под камзолом. Так часто, что хочется приложить руку и успокоить бешено стучащее сердце.
- Герцог Придд…
- Валентин, я...
- Вальхен. Этим именем меня называли мать и старший брат. Мне было бы приятно, если бы вы тоже меня так называли.
- Мы, кажется, перешли на ты.
- Извини, - улыбается уголком рта. Улыбается так, будто знает все, что ты хочешь ему сказать.
Ну и нечего медлить, раз знает. Последнее, что ты видишь, прежде чем зажмуриться, приоткрывшиеся навстречу губы…
И это право он сейчас у него не отнимет! Право хотя бы раз вслух назвать по имени.
- Валентин, спасибо. Я не знаю, что было бы, не появись вы.
Придд вдруг взял его руку и поднес к губам. Сначала легонько поцеловал кончики пальцев, а потом прижался прямо к кровоточащему порезу, слизывая кровь, зажимая губами рану. Тонкие аристократические пальцы мягко сжали запястье, не давая вырваться, и Дик задохнулся от осторожной и в то же время какой-то исступленной нежности. Это было похоже на языческий обряд, дикий и в чем-то страшный, от прикосновений Валентина по всему телу разбегалась горячая волна, и начинала кружиться голова.
- Герцог, что вы делаете? – сил осталось только на хриплый шепот.
Спрут оторвался от его руки, выпрямился и ответил почти будничным голосом:
- Мне больше понравилось, когда вы назвали меня по имени, - и улыбнулся, почти одними глазами, так, как не улыбался уже… полтора года?
Безумие… он слишком много выпил, заснул, а теперь видит сон. Ну и пусть! Уже очень давно Валентин, Вальхен перестал приходить во снах, но уж сегодня он его не отпустит.
Рот Придда был перемазан кровью, как у древнего морисского идола, и Ричард машинально поднял руку к его лицу, чтобы стереть алое, но в последний момент передумал и поцеловал Валентина.
Кто сказал, что Спруты – ледяные? Ха! Губы Придда были обжигающими, и целовал он жадно, страстно, словно изголодавшись. От приторно-солоноватого вкуса крови мутилось в голове, и Ричард судорожно зашарил по груди Валентина, оставляя на безупречном камзоле красные пятна. Но мелкие застежки никак не поддавались дрожащим пальцам, и Придд, чуть отстранившись, сам проворно расстегнул и снял камзол, стянул рубашку. Дик последовал его примеру, отстав лишь на пару секунд. Валентин вдруг поднял свою рубашку, и оторвал от нее широкую полосу.
- Что ты делаешь?
- Надо перевязать руку, иначе ты можешь потерять много крови.
-
-
22.06.2009 в 22:02Все, начиная от выходца и неизвестно откуда взявшегося посреди города леса, и заканчивая искрами, вспыхивающими в глазах Спрута, его неровным дыханием и совершенно бесстыдными руками, было бредом, сумасшедшей фантазией. Чувство реальности сохранялось только благодаря ноющей руке и мокрой траве, колющей спину. Так не бывает! Страшно было, что вот сейчас он проснется, один в холодной постели, и этот страх заставлял больно, до синяков, наверное, сжимать плечи Валентина и шептать до бесконечности:
- Вальхен… Вальхен!
Придд отзывался жадными ласками, от которых тело превращалось в натянутую до предела струну. И Дик ласкал в ответ, целуя острые плечи, впитывая упоительный, такой привычный когда-то запах кожи, и чувствуя, как где-то глубоко внутри тает ледяная игла.
А потом все закончилось, и Валентин, невозмутимо расправив манжеты, протянул Ричарду руку, помогая подняться.
- Герцог, вы однозначно схватите лихорадку, если продолжите здесь валяться.
- Мы снова перешли на вы? – Дик постарался, чтобы его голос звучал абсолютно спокойно, но внутри все болезненно сжалось.
- А это как вам будет угодно, - лукаво прошептал Придд, вновь привлекая его к себе.
-
-
22.06.2009 в 22:06автор
-
-
22.06.2009 в 22:08Наверное, Дик испугался, если бы не был так зол. Последние несколько дней он ловил насмешливые взгляды Придда, и ему не хотелось думать об их причине. Совсем не хотелось. Хотелось побиться головой о стену или хотя бы о стол.
Неведомо откуда взявшееся внутреннее чутье подсказывало, что спать не стоит, Дик уже было подумал, что к нему надо прислушаться, но альтернативой было сидеть и всю ночь размышлять о Валентине. Это было непосильное испытание для нервов юного повелителя, поэтому он затолкал чутье куда подальше, разделся и лег. Проваливаясь в мутную глубину сновидений, Ричард подумал, что это он все-таки зря…
Вместо уже родного и привычного Валентина, ему снился отвратительного вида туман и угрожающие серые стены. Он куда-то шел, стены сужались, туман сгущался. Чутье устраивало истерику на тему «сваливаем отсюда, идиот!!!». Дикон пробовал идти назад, поворачивать во все доступные места, но никакие ухищрения не помогали. Неприятности приближались, это он мог сказать совершенно точно. На стенах начали появляться какие-то пятна. Коридор сузился до метра. Было холодно и тревожно.
- Вы выбираете странные места для прогулок, герцог Окделл- холодный голос оторвал Дика от созерцания пятен. Граф Васспард стоял у него за спиной и с отвращением оглядывал окрестности.- за мной!
За тобой- так за тобой. Кто бы сопротивлялся. Ричард безропотно последовал за неожиданным спутником, безразлично пожав плечами в ответ на изумленно вскинутую бровь.
-
-
22.06.2009 в 22:09Итак, что у нас есть. Непонятный и опасный сон, Валентин у его кровати и ночь. Сочетание последних двух факторов мешает думать. Леворукий и все его кошки!
- Я бы не советовал вам спать. Удивлен- эта ночь может увести только мятущиеся души, не думал, что ваша к ним относится- насмешливый холодный тон. Ну конечно! Ричард Окделл же наивный идиот с зашоренными глазами. Его простой и честной душе некуда метаться. Губы горько кривятся.
- Примите мою благодарность, она не знает границ- голос какой-то.. никакой. Проваливайте, граф. Про-ва-ли-вай-те. А потом приходите в горячечных снах.
Внимательный взгляд прямо в глаза. Отвести бы, но остатки воспитания не позволяют. Что ты видишь? Ничего хорошего, это уж точно. Ты там, главное, любовь мою дурную не найди.
- Я поражен. Кто бы мог подумать… - растягивает слова. Не думаю, что ты скажешь мне что-нибудь новое. Я уже месяц ежедневно даю объективную характеристику себе, своим мыслям и поведению. С тоской герцог Окделл перевел взгляд на потолок- наверное, я должен чувствовать себя польщенным Вашим вниманием.
- Чувствуйте- милостиво разрешил Ричард. Глаза слипались. Голова болела. Настроение было хуже не куда.
- Вы меня не расслышали? Вам нельзя спать- раздражение в голосе.
Валентин стремительно подходит к кровати, садится, протягивает руку и разворачивает к себе лицо Дика. Подбородок в жестком захвате и ничего не остается кроме как смотреть в глаза. Холодные, изучающие, непонятные.
-
-
22.06.2009 в 22:26объясните по-человечески
, мы правильно понимаем, что здесь два отдельных исполнения и второе уже с продолжением?-
-
22.06.2009 в 22:28-
-
22.06.2009 в 22:42-
-
23.06.2009 в 14:01Авторы, спасибо, очень милые зарисовки! (Вот два разных букета разным авторам:
потенциальный шиппер
-
-
23.06.2009 в 14:22*счастливый, но запутавшийся заказчик*
-
-
23.06.2009 в 14:23-
-
23.06.2009 в 18:02-
-
23.06.2009 в 18:42И очень хочется продолжения))
-
-
23.06.2009 в 20:35-
-
23.06.2009 в 21:09-
-
24.06.2009 в 01:29так... варнинг- автор никогда не писала постельные сцены)) вот.. в общем, ловите, дамы и господа)
-
-
24.06.2009 в 01:29Тут существуют три варианта. Первый-это сон. Второй- что Валентин решил его пожалеть. Третий- что счастье в жизни все-таки есть.
Дик смыкает руки на талии парня и отвечает на поцелуй.
Чужие руки уверенно пробираются под рубашку и одним движением стягивают ее с Окделла. Шикарное положение- Ричард на спине, а Валентин сидит у него на бедрах и криво улыбается.
Это ожившая мечта. Это исполнение желаний. Под пальцами- тонкая ткань и живое тело. Благоговейные, лихорадочные касания. Создатель, простите, но молиться я отныне буду только ему…
Аккуратно избавиться от разделяющей тела одежды. Не верится до конца, что это по-настоящему… что можно дотрагиваться. За неуверенными руками следуют губы, Дикон приподнимается, медленно покрывая узорами поцелуев торс…любовника?
И дыхание сбивается, и чужие пальцы путаются в волосах и чужое тело отзывается на неумелые ласки. Отзывается! Голова идет кругом. Он не может ошибаться- сердце Валентина стучит как безумное, и реагирует он совершенно недвусмысленно.
Дикон откидывается назад и тянет Придда за собой. Кожа к коже, так близко, так недопустимо близко для ясного сознания…
И руки у него сильные и уверенные, и не остается никаких сомнений, когда он прижимает Дика к себе и разводит в стороны его бедра. Немного страшно, губы уже искусаны, из-за откровенных ласк горят щеки, но… он же верит Валентину? Верит.
Слабая улыбка, тело выгибается дугой, и надо открыться, расслабиться, отдать ему себя, ну же, герцог Окделл!
До последнего момента Ричард не может выбрать- зажмурить глаза от наслаждения или продолжать вбирать всеми доступными чувствами происходящее.. произошедшее.. Валентин!
-
-
24.06.2009 в 01:41- Надеюсь, ты позволишь мне остаться до утра...
-
-
24.06.2009 в 06:12-
-
24.06.2009 в 09:07-
-
24.06.2009 в 13:37Ричард со своими мыслями и мечтами тут просто
-
-
24.06.2009 в 16:56если честно, то это мой второй фик.. лестно слышать такие отзывы))
если меня еще похвалят могу попробовать написать либо проду, либо взяться за какую-нибудь другую заявку))
-
-
24.06.2009 в 17:30если меня еще похвалят могу попробовать написать либо проду, либо взяться за какую-нибудь другую заявку))
пишите, пишите же проду, автор! мы вас обязательно захвалим
-
-
24.06.2009 в 18:05Талант надо поддерживать!
-
-
24.06.2009 в 18:07*тихо и в сторону* и проду, и другую заявку... *громче и повернувшись к автору* А не хотите ли мёда? Или сгущенного молока?