4.7

[Кэртианские кинки]

Алва/Валентин
со сменой ролей
романтика. словесная дуэль, не флафф

@темы: 4 тур, невыполненные заявки

Comments

[Гость]

Заказчик, если вы подписаны на заявку, то объясните, что вы имеете в виду под сменой ролей, а? А то есть тут пара мыслей, но вдруг не в тему будет. ))

[Гость]

Я тоже, честно говоря, не очень поняла, что имеется в виду под сменой ролей, к тому же от первоначального замысла остались рожки да ножки, но всё же рискну выложить, хотя бы в качестве слабой попытки реанимации комьюнити.

Пролог

Старший брат напоминал горный ручей: звонкий, быстрый и прозрачный – можно пересчитать все камни на дне. Младший больше похож на реку, скованную льдом. Кто знает, какие твари водятся в её глубинах?
- Герцог Придд прибыл по вашему распоряжению.
А где же орден Талигойской Розы, полковник Зараза? Не хотите хвастаться? Ну и Создатель с вами.
- Я пришёл к выводу, что на данный момент ваши таланты рациональнее использовать в столице. На севере и без вас справятся… господин кансилльер.
И бровью не повёл, стервец малолетний. А блаженный Эпинэ заранее переживал: мол, тяжело мальчишке будет, не успел в армии толком освоиться, как на одну из высших государственных должностей назначают, да ещё и на ту, которую до того занимали Штанцлер с Манриком…
А кому сейчас легко?
Можно подумать, у меня кто-то спрашивал, хочу ли я сидеть в этом кресле – и хвала Фердинанду и Катарине, умудрившимся-таки оставить двоих наследников, что не на троне!
Ничего, потерпит. Покойный супрем готовил сыновей отнюдь не для войны, а для непыльного местечка при дворе, желательно – поближе к кормушке. В любом случае, хуже своих предшественников новый кансилльер не будет, хотя бы потому что хуже некуда. Последствия бунтов, землетрясений и правления мерзавца в белых штанах разгребать необходимо, и желательно прямо сейчас, а для этого нужны люди – не дураки и не ызарги, иначе всё запутается ещё больше. Парень, судя по всему, не то и не другое, хотя лучше было бы, конечно, вызвать Савиньяка-старшего, но маршал Лионель, в отличие от полковника Придда, на севере действительно нужен. Так что будем обходиться тем, что есть.
- Когда мне следует вступить в должность?
- Следовало – неделю назад. Но поскольку люди, к сожалению, ещё не научились летать, то – с этой минуты. В ваши обязанности также входит присутствие на Регентском совете, постарайтесь там не засыпать. Все бумаги касательно вашего назначения и прочих формальностей найдёте в своём кабинете… если найдёте, конечно. Бумаг там скопилось преизрядно.
- Да, монсеньор, - сухой кивок, прямая спина. Ходячая безупречность, красивая маска, вроде тех, что любит собирать теперь уже бывший муж блистательной Марианны...
Кансилльер в двадцать лет – это не кошка чихнула; впрочем, как и полковник в девятнадцать. Спрут наверняка это понимает – и не протестует. Считает, что справится, или потакает своему честолюбию?
Или просто думает, что я знаю, что делаю?
Впрочем, прошлое назначение оказалось удачным, несмотря на то, что было продиктовано скорее желанием отослать подальше от стремительно становящейся опасной Олларии – и от себя – мальчишку, которому умудрился поверить, нежели насущными нуждами. Хотя и ими тоже – у фок Варзов каждый человек на счету, но сейчас там Лионель и Эмиль, и беспокоиться стоит скорее за дриксов, если, конечно, кому-то придёт в голову за них побеспокоиться.
Тогда всё было намного проще.
Тогда я и не надеялся пережить этот Излом.

[Гость]

1.

Алва стремительно вошёл – или, скорее, ворвался – в зал совета. Регент не должен столь скрупулёзно соблюдать этикет, как король, хоть за это спасибо Франциску с его уложениями...
Впрочем, даже зарегламентированные нормы Рокэ по мере сил старался нарушать – хоть немного. Это был его личный маленький бунт против необходимости смириться с нежеланной властью и с тем, что теперь он ещё более несвободен – даже та клетка, которой была должность Первого маршала, казалась просторной по сравнению с той, в которую он попал сейчас.
Ликтор забубнил что-то, трудно различимое невооружённым ухом.
- Стойте! – поморщился Алва. – Читайте с выражением.
Бедняга поперхнулся, откашлялся и начал заново – действительно громче и выразительней, иногда даже слишком выразительно. Что ж, по крайней мере будет не так клонить в сон – не регента, совет.
Внимая вдохновенно вещавшему о прогнозах на урожай в Варасте ликтору, полуприкрыв глаза, Ворон озирал собравшихся. От Фердинанда в наследство ему достались вовремя сбежавшие к Ноймаринену Рафиано и Гогенлоэ-цур-Адлерберг, от Катарины – Мевен, Рокслей, Инголс и поседевший Эпинэ. Не считая военных, которые сейчас находятся на своих местах. То есть не здесь, а жаль.
Ну и свеженькое, уже его собственное приобретение – Придд. Сидит, слушает, и даже вроде бы внимательно. И даже похож на живого человека…
Алва пригляделся к кансилльеру и понял, в чём дело. Невозмутимое лицо Спрута украшали восхитительные круги под глазами – любо-дорого посмотреть. Такой эффект даёт либо визит к очень страстной и изголодавшейся по ласкам даме, либо излишнее рвение к работе. Судя по всему, в данном случае имел место второй вариант – с дамой Валентина представить никак не получалось, несмотря на то, что регент не жаловался на недостаток воображения. Скорее уж его, воображения, было в избытке, и всё равно дама в картину не вписывалась.
Ликтор умолк.
- Что скажут Лучшие Люди?
Встал Эпинэ. Нынешнему коменданту Олларии за время своего маршальства и Проэмперадорства пришлось разбираться в хозяйственных вопросах, и неплохо разбираться – гипотетическое зерно он превращал в гипотетический хлеб, даже не задумываясь. Впрочем, жизнь и не такому научит. Может быть, даже просто жить. А если очень повезёт, то и забывать.
И только ли Робера?

[Гость]

Регент должен ночевать во дворце, но Алва решил, что это предписание он имеет право проигнорировать с лёгким сердцем. В том ужасе, который устроил псевдо-Ракан, жить было невозможно, а денег катастрофически не хватало и на дела поважнее, нежели приведение интерьеров в пристойный вид. Не хватало и тессория, и кардинала… Надо всё-таки написать Бонифацию – попытка не пытка. А пост тессория подождёт, по крайней мере до того момента, как казна пополнится некоторым количеством золота, которое должны привезти из Алвасете к середине лета. На то, чтобы содержать всю страну, Кэналлоа, конечно, не хватит, но продержаться какое-то время – вполне.
Правда, Ноймаринен с королём и принцессами прибудут со дня на день… ладно, решать проблемы имеет смысл по мере их поступления.
Регент сбежал мимо замершего и почти неразличимого в потёмках караула в сладко пахнущие жасминовые сумерки. Эмет призывно заржал, узнавая хозяина, и ткнулся мордой в ладонь. Он был хорошим конём, хоть и не был Моро.
- Тьери!
- Да, монсеньор, - откликнулся дворцовый конюх.
- Герцог Придд уже уехал?
- Нет, монсеньор, он не приказывал готовить коня. И «лиловые» его не появлялись.
Алва посмотрел на тёмную – ну, почти тёмную – громаду дворца. Светились с десяток окон на первом и на втором этаже, там, где стояли в карауле гвардейцы Рокслея – у входа и у комнат принца Октавия. Кабинет кансилльера был на другой стороне – над Весенним садом.
Леворукий бы побрал этого Спрута!
- Ждите, я сейчас вернусь.
- Слушаю монсеньора, - Тьери поймал поводья мориска, недовольного тем, что поездка откладывается.
Лестница, фойе, снова лестница, галерея, бледные пятна лиц королей, кардиналов, маршалов… Дверь тёмного дерева, открытая без стука.
- Господин кансилльер, вы всё ещё здесь?
- Как видите, господин регент, - невозмутимо ответствовал Придд, отвлекаясь от какого-то документа.
Горы бумаг, громоздившихся на столе ещё несколько дней назад, превратились в несколько невысоких холмиков, судя по правильности форм, явно искусственного происхождения.
- Мне не нужен пожар во дворце, а он неминуемо воспоследует, если вы сгорите на работе.
- Это ветер раздувает пламя, волнам более свойственно его гасить.
- Даже ради лицезрения вас с ведром воды я не согласен ничего раздувать, - в кабинете кансилльера не было ни дивана, ни какого завалящего стула, и Алва прислонился к стене. – Отправляйтесь домой, герцог. Это приказ. И не вздумайте взять с собой что-нибудь из этих создателеспасаемых эпистол.
- О нет, большинство из них скорее проходят по ведомству Леворукого, - одними губами улыбнулся Валентин. – Я пошлю за эскортом…
- Ни в коем случае! – не менее сердечно оскалился регент. – Я сам вас провожу. Если, конечно, вы верите в мою способность разогнать гипотетических разбойников… раз уж не верите в свою.
- Да, монсеньор, - от такого тона, наверное, даже Закатное пламя погаснет. Двадцатилетний маркиз Алвасете за подобные намёки вызывал на дуэль, не дожидаясь, пока будущий труп закончит свою мысль, двадцатилетний герцог Придд только каменеет, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Может быть, он не наступит на те грабли, по которым некогда весело прошёлся Кэналлийский Ворон?

[Гость]

Лиловый плащ, лиловые сумерки, серый мориск, не уступающий Эмету, серая дымка, укутывающая узкие улочки. В ответ на просьбу рассказать о подложенной ему свинье в виде Спрута генерал Ариго написал длинное письмо, в основном хвалебное. В основном. Об отрицательных чертах характера молодого полковника он тоже не умолчал, хотя уделил им меньшее количество листов, но Алва не мог бы поручиться, что из описанного Жермоном больше повлияло на его решение забрать Придда к себе: похвалы или критика. Валентин чем-то напоминал его самого в молодости, за вычетом одного момента: ветер не может стать льдом, как бы ни было холодно.
Вода – может.
- Что вы думаете о кампании, в которой вы больше не участвуете, господин кансилльер?
Валентин хладнокровно поправил перчатку.
- После того как в распоряжение Северной армии прибыли маршалы Савиньяки, перспективы, конечно же, улучшились – настолько, что я не счёл необходимым оставаться там.
- А если бы сочли, то остались бы? – уточнил Алва.
- Разумеется.
Потрясающий наглец – Жермон был прав.
- Я считаю возможным покидать расположение действующей армии во время войны только тогда, когда эта армия побеждает, - пояснил Спрут. – В ином случае это дезертирство.
- Даже если это не ваша инициатива?
- Да. Личный выбор есть всегда, его отсутствие – иллюзия.
- Это спорное утверждение вы тоже почерпнули у Павсания?
- Отнюдь. Это результат моих собственных размышлений.
- Не всем везёт так, как вам, - Рокэ понял, что начинает раздражаться. Юношеский максимализм – это, конечно, прекрасно… на безопасном расстоянии. За хорну как минимум. – Не все могут послать к Леворукому то, что им повесили на шею дражайшие предки и прочие заинтересованные лица, как бы ни хотелось.
- Вы могли бы оставить регентство на Ноймаринена. Или на Савиньяка, - продолжил наглеть Придд.
Надо же, он ещё и советы даёт!
- Уймитесь, юноша. Уверяю вас, я сам знаю, что я мог и что не мог сделать.
- Вы могли сделать свой выбор, и вы его сделали. Прошу прощения, но вот мой дом. Благодарю за сопровождение, это было крайне любезно с вашей стороны, хоть улицы Олларии и менее опасны, чем долина Хербсте.
Ворота со спрутами медленно закрылись. Ворон рассмеялся, развернул коня и пустил его рысью. Раздражение в его душе мешалось с восхищением – похоже, Ариго прав: Валентин ещё та зараза.
Что ж, тем интересней.

ТВС.

[ellssa]

Автор, пусть муза не покинет вас.
Спасибо. Понравилось.

[Гость]

ellssa
Благодарю. Я тоже надеюсь на её постоянство.

2.

Диван был воистину ужасен. Марсель расстарался, расписывая «жениху» вкусы урготской ласточки, в результате во дворце среди всего прочего появилась такая вот, с позволения сказать, мебель. Аляповатые розы на розовом шёлке обивки, гнутые «львиные» ножки, подлокотники в виде голов кого-то непотребного – видимо, Зверя Раканов, позолота во всех возможных местах…
Надо бы стребовать с Валме средства на ремонт, усмехнулся Алва. Мог бы и подумать о тех, кому придётся здесь жить после возвращения законной власти. И вообще, хорош офицер по особым поручениям – стал привычкой, уехал в Фельп и пропал. Впрочем, такой пропадёт, как же.
Ворон выглянул за дверь. В коридоре навытяжку стояли двое в чёрно-белом.
- Любезный Турнель, - опознал регент одного из гвардейцев, - вас с напарником не очень затруднит отнести этот предмет, хм, мебели в кабинет кансилльера? Я за вас подежурю, обещаю, - ни одна мышь не проскользнёт.
- Слушаем, монсеньор, - диван оказался не таким уж тяжёлым, так что двое мужчин подняли его без труда. – Что-нибудь передать господину кансилльеру?
- Что в его вотчине отсутствуют места для посетителей, и я решил исправить сей досадный факт, - подмигнул Алва.
Вряд ли Спрут изменится в лице, увидев подарок, но подумает… многое. И, может быть, когда-нибудь даже расскажет, что.
- Вот вы где! – облегчённо выдохнул ворвавшийся в коридор Эпинэ.
- Что-то где-то горит? – регент усмехнулся, вспомнив вчерашний разговор про ветер и волны. – У меня есть кандидатура на тушение.
- Нет, - растерялся блаженный Робер. – Не горит. По крайней мере мне не докладывали…
- У вас точно не кабан на гербе? Прежде столь выдающиеся способности к непониманию самых простых эпитетов демонстрировал только герцог Окделл. Или вас тоже нужно время от времени в приказном порядке сопровождать в постель?
- Нет, спасибо, - почему-то испугался Иноходец. – Просто прибыл курьер от маршала Лионеля, и я подумал, что вы пожелаете первым прочитать письмо…
- Пожелаю. Но чуть позже – в данный момент я тут дежурю.
- Простите?
- Дежурю. Замещаю охрану, исполняющую моё поручение, - вздохнул Алва. Это не подчинённые, это Дидерих какой-то. Трагедия, в смысле. – Вы тоже можете встать – с той стороны двери.
- А, понятно. Я стал жертвой вашего хорошего настроения, - дошло до Эпинэ. – Это, конечно, радует, но…
- Никаких «но»! А вот, собственно, и наша смена. Как всё прошло, господа?
- Господин кансилльер восхитился диваном и просил передать, что он глубочайше признателен, - отрапортовал Турнель, обратно ставший из грузчика гвардейцем.
- Отлично, благодарю вас, - Ворон снова усмехнулся; Роберу показалось, что плотоядно. – Господин комендант, мы можем идти. Где там ваш курьер?
- Я отправил его отдыхать, пакет в моём кабинете. Он адресован вам, но, думаю, там не одно письмо… герцог, возможно, я лезу не в своё дело… нет, я совершенно точно лезу не в своё дело!
- Лезьте смелее, - подбодрил его регент, - а то так никуда и не влезете.
Иноходец задержал дыхание, словно перед нырком в холодную воду.
- Вы знаете, что говорили о вас и Джастине Придде?
- Да, спасибо, я в курсе. Я… как это… для удовлетворения неподобающих потребностей своей извращённой натуры бесстыдно совратил бедного мальчика, олицетворение наивности и невинности… Так?
- Примерно, - замялся Эпинэ.
- То-то некоторые дамы в Торке несколько дней рыдали после известия о смерти Юстиниана. Видимо, оплакивали наше с ним грехопадение.
- А вы, монсеньор?
- Я не имею привычки пачкать носовые платки. Где там ваш пакет?

[Гость]

Война с Дриксенской кесарией прекращаться и не думала, но потихоньку переходила в позиционную, то есть в то, что для северных границ было штатной ситуацией. По крайней мере так писал умница Лионель, а его прогнозам Алва склонен был верить. Ещё Первый маршал сожалел, что не в силах затопить ни Эйнрехт, ни хотя бы Метхенберг, и даже близкое знакомство вице-адмирала с горными ведьмами ничем не может помочь.
«Насколько я понимаю, «девочки», как их зовёт Вальдес, остались единственными представителями так называемых потусторонних сил, не исчезнувшими с наступлением Круга Ветра», - уточнял Савиньяк. И, как всегда, был прав. Уже несколько месяцев – ни лошадей неприятных расцветок, ни ещё менее приятных детей, ни странных снов, – ничто не беспокоило регента. Олларию удалось удержать на самом краю, но чтоб Алва представлял себе, как это у него получилось…
Всё равно когда-нибудь придётся записать всё – от момента… ну, пусть будет от дня святого Фабиана и знакомства с Ричардом Окделлом, и как можно подробнее, и, может быть, тем, кому выпадет жить на следующем Изломе, происходящее будет хоть чуть-чуть понятнее.
- Монсеньор, к вам господин кансилльер.
- Пригласите.
Лиловый колет, невозмутимое лицо – без явных признаков недосыпа, ну надо же!
- Господин регент, прошу прощения за то, что отрываю вас от несомненно важных государственных дел…
- Очень важных, очень, - сощурился Алва. – Но вы ведь наверняка не оторвали бы меня от них, не будь ваше дело по меньшей мере столь же важным.
- Разумеется, - Придд слегка поклонился – ровно настолько, чтобы это движение можно было принять за поклон. – Я ознакомился со скопившимися документами и отправил их в архив, но при этом не смог не обратить внимание на одну любопытную деталь.
Ворон с искренним интересом взглянул на Спрута, утверждавшего, что прочитал всё. Все доисторические наросты, громоздившиеся на его столе ещё несколько дней назад. И, не приведи Создатель, ещё и разобрался во всём этом кошмаре.
- Что же за деталь привлекла ваше драгоценное внимание?
- Финансовая сторона дела, если можно так выразиться. Я заметил, что суммы расходов королевской казны за последние месяцы превышают суммы, официально имеющиеся в наличии. И довольно значительно превышают, надо отметить.
- Я всё-таки ошибся с вашим назначением, - Алва вертел на пальце кольцо с сапфиром. – Вы прирождённый тессорий.
- О нет. Благодарю за комплимент, но вынужден признаться, что цифры никогда не были моей сильной стороной.
- И всё же вы не затруднились обратить на них внимание, - что-то сегодня буквально все лезут не в своё дело. Сговорились, что ли?
- Это моя обязанность, - изобразил удивление несносный мальчишка.
Верно, Леворукий бы его побрал! Только эта обязанность заключается в слежении за тем, как бы из казны не утекло чего лишнего, а не за тем, что и откуда туда притекает.
- Благодарю вас за наблюдательность. В конце концов, тессория у нас ещё нет, финансовыми вопросами приходится заниматься мне, а грубые вояки, - усмехнулся Рокэ, - вечно что-нибудь да напутают в таких тонких материях.
- Если хотите, монсеньор, я могу принести вам документы, из которых явственно следует, что деньги, потраченные на закупку вооружения и амуниции для Северной армии, взялись откуда угодно, но не из казны, потому что там их попросту не было.
- Несите, - махнул рукой Алва. Вот и прекрасный повод замять эту историю. Взять бумаги, положить в стол, пообещать ознакомиться... Впрочем, Спрут и так всё прекрасно понимает, хоть и делает морду кирпичом. Нашёл чем отплатить за диван, зараза. – Только не сегодня. Допустим, завтра. Сегодня я уже не в состоянии спокойно смотреть на цифры, а они подождут, никуда не денутся.
- Да, господин регент, - лиловый – цвет печали; Эпинэ вообразил, что Рокэ спал со старшим братом и собирается продолжить с младшим. Так сказать, по старой памяти.
- Постойте, герцог.
Уже в дверях Валентин обернулся.
- Чуть не забыл. В пакете от Первого маршала обнаружилось письмо и вам.
Всего на мгновение маска слетела, явив миру в лице зоркого хозяина кабинета радость и… удивление? Придд не ожидал, что ему будут писать?
Алве внезапно захотелось вскочить, взъерошить идеально расчёсанные каштановые волосы, встряхнуть за плечи – всё что угодно, только не видеть, как полынья в светлых глазах вновь затягивается льдом…
Опоздал. Затянулась.

ТВС.

[Reinhard]

это прекрасно, автор.
концовка особенно.
спасибо)

[Хозяйка медной горы]

Автор

[Гость]

автор, не останавливайтесь)

[Alala]

[Гость]

.|Valentine.p.
Хозяйка медной горы
Гость
Alala

Спасибо за поддержку. Обычно, когда пишешь, кажется, что всё нормально, а перечитываешь - ой, мама, зачем ты меня родила.

3.

Ноймаринен умудрился приехать на несколько дней раньше, чем его ожидали, преодолев немаленькое расстояние от Ноймара до Олларии за две недели. Само по себе это не являлось рекордом, даже учитывая преклонный возраст герцога, но его сопровождали герцогиня Георгия со свитой, принц Карл и принцессы Октавия и Анжелика с няньками и учителями, парочка государственных преступников под стражей и ещё какие-то люди. Вся эта толпа осчастливила столицу своим визитом, когда солнце начало неуверенно клониться к горизонту, и регент опознал в одном из «каких-то людей» графа Креденьи. С супругой и внуками.
То, что кортеж вообще доехал до места назначения, Алва был склонен считать доказательством и без того несомненного полководческого, дипломатического и организаторского таланта Проэмперадора Севера.
Свой дом в Олларии имелся только у графа Креденьи, остальных пришлось размещать: кого во дворце, а кого и в Багерлее. И если мнением вторых никто не поинтересовался, то первые не преминули оное высказать.
- Рокэ, вы уверены, что здесь можно жить? – Ноймаринен брезгливо осмотрел бело-розово-золотые, страдающие явным излишеством в отделке комнаты, в которых предстояло расти будущему королю. – Выглядит как коробка для сладостей, вывернутая наизнанку.
- Увы, из того, что есть, это лучшее: молодой человек в белых штанах успел испакостить жилую часть дворца целиком. Исключительный талант к порче всего, что попадётся под руку. Впрочем, в некотором смысле оно и к лучшему.
- Что – к лучшему? – не понял Рудольф.
- Если бы он был немного поумнее и не настроил против себя всех, включая бабушку и лучшего друга, крови могло бы быть ещё больше. Дурак в качестве врага – это унизительный, но всё же подарок.
- Я думал, вы о позолоте.
- И о ней тоже, - усмехнулся регент. – Когда я вижу вот это вот, кажется, что я сплю и вижу кошмарный сон, потому что реальность не может быть столь абсурдной.
- Рокэ, вы здоровы? – участливо поинтересовался Ноймаринен. – Чем вас, скажите на милость, не устраивает нынешняя реальность? Излом, хвала Создателю, закончился, всё потихоньку приходит в норму… Или я о чём-то не знаю?
- Простите, герцог, - Ворон закрыл глаза и привычно провёл пальцами от переносицы к вискам. Проклятая мигрень! – Вы, разумеется, правы. Я хотел предложить пока отправить детей в Тарнику, докуда лапы нашего художника по интерьерам не дотянулись. А дворцом я займусь. Но сейчас вы пойдёте обедать, а потом - отдыхать с дороги, и это приказ.
Рудольфу шестьдесят два года. Когда Карл станет совершеннолетним, ему будет семьдесят три. Уже сейчас многие считают Проэмперадора Севера стариком, а что будет через одиннадцать лет, учитывая, что его здоровье оставляет желать лучшего?
Он был бы прекрасным регентом, уж всяко лучшим, чем покойный Фердинанд – королём, но Алва не привык перекладывать на других свои проблемы. И уже не привыкнет, похоже, никогда.

[Гость]

Назвать это музыкой не отважился бы ни один маэстро. Струнный перебор, будивший неясную тоску, внезапно взрывался парой-тройкой древних варварских аккордов, как томное спокойствие летнего вечера – выстрелом из-за угла, сменялся разухабистой мелодией, под которую только плясать на Андиях, без объявления войны переходил в монотонный, раскручивающийся, словно сжатая пружина, шаманский ритм…
- Соберано?
- Да.
- К вам герцог Придд.
- Пошлите его к закатным тварям. И принесите ещё вина.
Гитара смеялась, плакала и пела – о свободе, о танце ветра и волн, о том, чему не бывать…
В её песню влился тихий звон бутылок – вернулся Хуан.
- Соберано, он сказал, что не уйдёт.
- Вот как? Ну, пускай торчит под дверью.
Струны в последний раз всхлипнули – и замолчали, отказываясь повиноваться пальцам. А так всё хорошо начиналось. Целый вечер, пока дорогие гости отдыхают и обустраиваются, – без этих проклятых указов, постановлений, дипломатических писем и решений всего и за всех. Без стен дворца, которые Алва и в прежние-то времена не любил, а сейчас от всей души возненавидел.
И вот, пожалуйста, принесли работу на дом. И ладно бы только работу, так ещё и себя принесли.
Рокэ встал, перелил вино в кувшин и открыл окно.
- Герцог, вы разучились понимать талиг? Я знал, что пребывание при дворе прискорбно влияет на умственные способности, но за несколько дней забыть родной язык – это слишком.
- Я обещал принести бумаги, и я их принёс, - равнодушно сообщил несносный Спрут.
- Кошки с вами, поднимайтесь, - вздохнул Алва. Вечер всё равно был безнадёжно испорчен.

[Гость]

- Можете налить себе вина, - Ворон кивнул на кувшин, из которого только что наполнил свой бокал. – Никто не скажет, что я негостеприимный хозяин.
- Благодарю за урок, - вежливо склонил голову Валентин. – Теперь я буду знать, что хорошим тоном в этом сезоне считается посылать гостей к закатным тварям.
- Исключительно незваных, - принимая игру, светски улыбнулся регент. – Тех, которых прогонишь в дверь – так они влезут в окно.
- Влезать в окно – это некуртуазно, - осудил Придд гипотетических гостей.
- Разумеется, гораздо куртуазнее поселиться под дверью. Герцог, что вам нужно? Я ни капли не сомневаюсь, что вы всё прекрасно поняли, но зачем-то корчите из себя идиота. Чего вы хотите?
Взял кувшин, налил вина, сел. Спокойный, как статуя. Или как парадный портрет: не человек – символ.
- Немного доверия.
- Воистину настают последние времена, - усмехнулся Алва. – Эпинэ интересуется моей личной жизнью, Ноймаринен читает лекции о том, как всё хорошо, а сын Вальтера Придда требует, чтобы ему доверяли.
- В противном случае это может помешать исполнению мной должностных обязанностей.
Отпил ровно один глоток, поставил бокал обратно. Он ещё и трезвенник. Какая прелесть.
- Хорошо, - Ворон прищурился, рассматривая собеседника. – Но с одним условием. Вы тоже ответите на мой вопрос. Доверие должно быть обоюдным, не так ли?
- Это справедливо, - кивнул Валентин.
- В таком случае, будучи припёртым к стенке, я вынужден подтвердить правильность ваших предположений: да, я по примеру отца содержу армию на личные средства, благо они есть. Пока. Надеюсь, эта информация дальше вас не уйдёт.
- Несомненно. Благодарю, хотя да, я именно так и подумал, - если спрутёныш и был доволен, то никак этого не показал.
- Теперь мой вопрос. Вы тоже думаете, что я спал с вашим братом?
А статуя-то, оказывается, живая. Для тех, кто умеет смотреть: сжал зубы так, что резче проступила линия скул, но уговор есть уговор.
- Нет. И я не думаю, я знаю. Простите, господин регент, но мне пора.
- Подождите, - Алва откинулся на спинку кресла. Пора признаться самому себе: он хочет мальчишку. И, пока ещё не успел привязаться, пока ещё можно наутро расстаться, не сожалея… - Будьте любезны, налейте мне ещё вина.
Не удивился. И ничего не сказал, просто взял кувшин; тёмно-красная струйка зазвенела о хрусталь – тонко, словно первая струна.
- Герцог?
- Спасибо, - пальцы Рокэ легли на руку Валентина, держащую бокал. Гость не дрогнул, вино не пролилось, только в глазах заплескалось что-то неуловимое – то ли отблески свечей, то ли ответное желание, с этими Спрутами не разберёшь.
Повинуясь лёгкому нажиму, Придд поставил бокал на стол; руки неохотно расстались, зато встретились губы – сначала нежно, потом настойчиво, потом…
А «потом» не было.
Валентин молча отступил на шаг, чуть склонил голову, прощаясь, и вышел из комнаты.
Бокал полетел в стену.
Зараза!

ТВС.

[daana]

сто лет уже ничего по ОЭ не читала, а тут что-то увлеклась даже. ))
автору спасибо, надеюсь, продолжение не замедлит и все такое. )))

[Гость]

daana
Благодарю. От вас - вдвойне приятно слышать.

[Хозяйка медной горы]

Автор
Какой чудный Валентин, а финальное "Зараза!" вообще изумительно.

[Гость]

по-прежнему замечательно, и хочется еще)

[Гость]

Хозяйка медной горы
Гость
Спасибо.
Продолжение будет вечером - надо взять себя в руки и перечитать.

[Гость]

4.

Алва был зол, как четверо Леворуких. Миновав коменданта, бормочущего о лучших в мире шадди, вине и обеде, с нетерпением ожидающих господина регента, он вышел в тюремный двор и вскочил в седло.
Сволочи, какие же сволочи…
С какой радостью он бы вызвал их обоих на дуэль; вместе или поочерёдно – какая разница! Отличное развлечение перед завтраком – пара трупов. По крайней мере воздух в Олларии стал бы намного чище. Только такие не дерутся. Такие ждут и обделывают свои делишки только тогда, когда на них нет управы, прикрываясь «благом страны», «интересами государства» и прочими высокими словами. Собственно, и слова-то эти высокие обесценились из-за того, что их используют такие вот… патриоты. Лжецы. Палачи.
Убей одного – и ты преступник. Умри по твоей вине тысячи – ты всего лишь ошибся. Каждый имеет право на ошибку, не так ли?
«Я действовал в полном соответствии с волей покойного кардинала Сильвестра, - заявил Леопольд Манрик. – Он считал, что Талигу не видать спокойствия и процветания, пока живы Окделлы, Придды и Эпинэ».
Ызаргам нужны трупы – чтобы питаться. Иначе они подохнут с голоду. Если кто-то не желает становиться трупом, ему следует помочь. Разумеется, не прямо, ну что вы, я же хотел как лучше, я же не сам, так было нужно, я вообще испытываю ко всем исключительно тёплые чувства, мне искренне жаль…
И только смачное чавканье разносит степной ветер.
«Мне было жаль Ангелику Придд, но её участие в заговоре не подлежало сомнению», - это уже Жоан Колиньяр, бывший обер-прокурор.
Рокэ помнил дочь геренция и мать Джастина и Валентина, одну из куриц, кудахчущих вокруг Катарины Ариго. Герцогиня была слишком глупа для какого бы то ни было заговора, существуй тот на самом деле, а не только в воспалённой фантазии обер-прокурора. И тем не менее она не выдала королеву. Преданность, последняя роковая глупость? Или Ангелика решила, что в Талиге женщин не казнят?
Каждый имеет право на ошибку…
«Ещё чуть-чуть – и я решу, что нужно было любой ценой отказаться от поездки в Фельп, - подумал Алва, спрыгивая с коня у ворот дворца. – Стоит меньше общаться с Эпинэ, похоже, его больная совесть заразна».
- Монсеньор, - Луиза Арамона, дожидавшаяся его в приёмной, сделала реверанс. – Я хотела спросить… - женщина вгляделась в его лицо. – Простите, я, кажется, невовремя…
- Сударыня, - регент поднёс к губам руку вдовы, – вы не можете быть невовремя. Что-то с детьми?
- С детьми всё хорошо, хвала Создателю. Герцог Ноймаринен сказал, чтобы мы готовились к переезду в Тарнику. Когда нужно выезжать?
Ворон выругался – про себя, конечно. Ещё утром он отправил в загородную резиденцию три десятка гвардейцев и примерно столько же слуг, чтобы привести в порядок летний дворец и сад и организовать должную охрану. И вообще-то госпоже Арамоне как воспитательнице королевских детей об этом стоило сообщить в первую очередь, но он слишком торопился в Багерлее, предчувствуя, что разговор и последующее решение будут не из лёгких, а посему с ними надо покончить как можно быстрее.
- Думаю, не раньше, чем через несколько дней. Спешить некуда, - улыбнулся Алва.
- Да, монсеньор, - женщина вышла. Раньше, до всей этой свистопляски с Изломом и недолгим правлением Альдо Ракана, она не была так грустна. Впрочем, немного найдётся людей, которые за последние два года не потеряли что-то – или кого-то. Но за дочь Креденьи регент нёс ответственность – как-никак, именно он втравил её в историю, итогом которой стала поездка в Надор. Поэтому Рокэ пустил в ход лучшее средство для борьбы с тоской, которое знал, - приставил её к делу. Всё равно малышу Октавию нужна была умная воспитательница, знакомая с детьми не понаслышке…
Сев за стол в своём кабинете, Алва взял перо и чистый лист.

[Гость]

- …преступники, повинные в измене королю и государству…
Ликтор, наученный горьким опытом, читает указ громко, чётко и с выражением – ни дать ни взять ментор на занятии по словесности.
- …в несчастьях и гибели множества жителей Талига…
Эпинэ хмурится. Как всегда. Ну то есть почти всегда. Наверное. Наверное, Марианна иногда видит его другим, иначе никакая любовь не спасла бы этот союз.
- …в неправедном суде и приговорах, вынесенных без должных доказательств…
Придд выглядит равнодушным, тоже как всегда, но внутренне наверняка ликует. Воздаяние нашло адресатов, месть за герцога Вальтера и герцогиню Ангелику наконец-то свершится.
- …кансилльер граф Леопольд Манрик и обер-прокурор герцог Жоан-Эразм Колиньяр…
Ноймаринен удивлён – видимо, не ожидал, что судьба его пленников будет решена так быстро. Мог бы и сам справиться, везти их сюда было незачем.
- …приговариваются к смертной казни через повешение. Приговор будет приведён в исполнение двадцатого числа месяца Летних Скал, на рассвете.
В зале совета воцарилась мёртвая тишина – если бы пролетела муха, её бы наверняка услышали, но все мухи остались за дверью. Алва уже взял перо, чтобы подписать собственный указ, когда тишину внезапно нарушил шорох – Валентин поднялся с кресла.
- Господин регент, я полагаю, вы совершаете ошибку.
- В чём же она заключается, как вы полагаете? – лениво поинтересовался Ворон, разглаживая тонкое и лёгкое опахало.
- Вина бывшего кансилльера и бывшего обер-прокурора в перечисленных преступлениях не доказана.
Однако…
- Вы давно посещали свой семейный склеп, герцог? Видимо, давно, раз нуждаетесь в доказательствах.
- На память я пока не жалуюсь, - светлые глаза смотрели спокойно и твёрдо. – И тем не менее считаю, что для вынесения приговора нужны официальные, подтверждённые Высоким судом свидетельства.
- Кто ещё так считает? – Алва обвёл тяжёлым взглядом членов совета.
- Герцог Придд прав, - мэтр Инголс, вице-супрем, некогда вопреки всем уложениям посадивший на трон Катарину, уцепился за возможность провести громкий процесс. – Я ни в коей мере не сомневаюсь в возможности господина регента разобраться во всём без привлечения кого бы то ни было, но деяния графа Манрика и герцога Колиньяра затронули слишком большое количество народу, чтобы можно было обойтись без публичного судебного разбирательства.
- И я за суд, - ну конечно же, Эпинэ любой смертный приговор, вынесенный даже таким ызаргам, как ножом по сердцу. – Иначе мы им же, подсудимым, и уподобимся.
- Вы знаете притчу о некоем мудром властителе, который никогда и ничего не объяснял своим подданным? – Рафиано был в своём репертуаре. – В конце концов его перестали понимать…
Четверо! Четверо из восьми, половина Регентского совета.
- Я тоже считаю, что не стоит рубить с плеча, - и Ноймаринен пятый.

[Гость]

Портрет Франциска на стене кабинета смотрел на своего очередного преемника стеклянными, ничего не выражающими глазами. Великому королю вообще не везло на портреты: художники или пытались польстить, по сути, некрасивому мужчине, придавая его чертам большую правильность, а телу – меньший объём, нежели оно было на самом деле, или прятали человека за одеждой: мантия, перевязь, да даже камзол – и тот выглядел живее, чем его хозяин.
Франциск умел проигрывать. Рамиро-старший принял его вызов и победил, Рамиро-младший послал к кошкам его последнюю волю и отказался от трона, но через века рука первого из Олларов всё-таки дотянулась до потомка обоих своих обидчиков и отомстила…
Алва прикрыл ладонями глаза. Какой бред. О чём он думает? Или уже спит сидя?
За окном стремительно темнело, свечи догорели, и регент дёрнул шнурок звонка.
- Любезный, принесите свечи, - обратился он к вошедшему слуге. - И пригласите ко мне кансилльера.
Спрут наверняка ещё здесь. Правда, ночевать теперь исправно уезжает домой, видимо, опасаясь, что Рокэ всё равно его выпроводит. Или просто разобрался с самыми срочными делами и решил, что далее особо напрягаться не стоит?
Интересно всё-таки, что писал ему Жермон. Сестре столько времени не мог ответить, а подчинённому, с которым знаком без году неделя, тут же накарябал объёмистое послание, стоило тому уехать. Может быть, в этом причина странного поведения Валентина? Он не вёл себя как человек, которому противны прикосновения мужчины, а Ариго отзывался о нём так, что иначе как влюблённостью этот тон объяснить сложно…
Леворукий, не армия, а Гайифа какая-то!
Слуга вошёл, быстро расставил свечи по канделябрам и поджёг. Вслед за ним появился Придд.
- Слушаю, монсеньор.
- Герцог, я хочу знать только одно, - Алва раздражённо отложил в сторону бумагу от мэтра Инголса, над которой он то ли задумался, то ли задремал, – список хуриев, адвокатов и предполагаемых свидетелей. – Ваш демарш на совете был местью за вчерашнее?
- Я плохо понимаю вас, господин регент. Извольте объясниться.
И не краснеет, мерзавец, хотя кто и когда видел покрасневшего Спрута? Не того, который живёт в море, а того, который ходит по земле.
- Вы лжёте, причём нагло. Разрубленный змей, я легко обойдусь без вашей… любви, но избавьте меня заодно и от вашего вранья.
- Вы обвиняете меня во лжи, - надо же, бледнеть он всё-таки умеет. – И ещё, как я предполагаю, в том, что я руководствуюсь личными интересами в решении государственных вопросов. Это оскорбление?
- Вот видите, всё вы прекрасно понимаете, - усмехнулся Рокэ. - Это констатация факта. Но вы, разумеется, вольны считать как вам угодно.
- Если бы вы не были регентом, наш разговор мог бы закончиться в любом удобном для вас месте, но, к сожалению…
- Сожаления оставьте себе. Ноха отпадает, там сейчас Левий, остаётся Старый парк. Тем более что вы его уже опробовали, насколько я знаю.
- С тех пор как Старый парк открыли для посетителей, там много народу, - опомнился и попытался увильнуть Придд.
- Но не на рассвете. Завтра? Или вам нужно время на приведение дел в порядок?
- Мои дела в порядке. Завтра.

[ellssa]

Ух ты. Оторваться положительно невозможно.

И я надеюсь, что это все-таки ТВС?

[daana]

Продолжаю читать с интересом. ))
Захватывающе и любопытно, что будет дальше.
Не могу не отметить, что и Алва в качестве репортера выглядит вполне вхарактерно, что само по себе несказанная редкость, и Валентин не кажется типичным юношей, как это с ним обычно случается в этом пейринге.
И язык хорош - и стилизация удалась, и ничего лишнего.

В общем, очень круто, спасибо за удовольствие и проды-проды. :-)))

[Гость]

[greenmusik]

*с нетерпением ждёт разврата в старом парке*

[Хозяйка медной горы]

Алва ведет себя как дитё
Автор

[Тетушка Юлианна]

Какая прелесть! Продолженияаааа!

[Игра в классики]

о боже, я понимаю, что это неприлично, но... проды!))